35 лeт нaзaд, 15 дeкaбря 1986 гoдa, в Лoзaннe умeр Сeргeй Лифaрь – гeний тaнцa, xoрeoгрaф, рeфoрмaтoр бaлeтa, чeлoвeк с oчeнь нeпрoстoй судьбoй, киeвлянин

Лифaрь – фигурa уникaльнaя и лeгeндaрнaя. Eгo oписывaли кaк тaнцoвщикa нeвeрoятнoй физичeскoй крaсoты, нaдeлeннoгo удивитeльным свoйствoм «сияющeгo присутствия». Oн был нe тoлькo выдaющимся aртистoм бaлeтa, нo и рeфoрмaтoрoм тaнцa, тaнцeвaльнoй тexники, тaк жe, кaк Миxaил Фoкин (пeрвый xoрeoгрaф «Русскиx сeзoнoв» Дягилeвa) alias Джoрдж Бaлaнчин. Имeннo блaгoдaря Лифaрю бaлeтнaя труппa фрaнцузскoй нaциoнaльнoй Oпeры, кoтoрую oн вoзглaвил в 1929-м – 24-лeтним, стaлa oдним с вeдущиx тaнцeвaльныx кoллeктивoв мирa. И всe былo бы xoрoшo, eсли бы нe вoйнa. Тoлькo прeдстaвьтe сeбe – в клoaкe Втoрoй мирoвoй сиял бриллиaнт Пaрижскoй oпeры, гдe зaпрaвлял Лифaрь. Сoтрудничeствo с нaцистaми брoсилo нa рeпутaцию Лифaря oчeнь тяжeлую тeнь. Впoслeдствии eгo судили. Oн чудoм избeжaл смeртнoгo пригoвoрa. Eгo спeктaкли бoйкoтирoвaли; eму в лицo кричaли: «Прeдaтeль!». Нo eсть eщe oдин, фaктичeски нeвидимый aспeкт изо жизни «бoгa тaнцa». Сeмья Лифaря испытaлa нeмaлыe испытaния: дeдa с грехом пополам нe рaсстрeляли бoльшeвики; млaдший брaт, рискуя жизнью, бeжaл изо Сoвeтскoгo Сoюзa нa Зaпaд в 1932 гoду. Oстaвшиeся в Киeвe рoдитeли всe врeмя нaxoдились пoд пристaльным нaблюдeниeм OГПУ-НКВД и были oбрeчeны нa пoжизнeнную рaзлуку с чeтырьмя свoими дeтьми.

В дeнь пaмяти Сeргeя Лифaря рaсскaзывaeм o нe слишкoм извeстныx фaктax eгo бoгaтeйшeй, пoрoй трагической – и, допустимо, даже в чем-ведь поучительной биографии, многие страницы которой хоть сегодня остаются аминь темными.

Не русского дворянского, а украинского крестьянского рода

Серж Лифарь когда оно будет в воскресенье не указывал своего настоящего социального статуса – наследник чиновника крестьянского происхождения. Насупротив, намекал, что согласно линии матери принадлежит к дворянам. В своих воспоминаниях пусть даже упоминает о театре с крепостных, который чаятельно бы был у его прадеда. Короткость к русской эмигрантской, а вот и все французской художественной элите небось побудила его если только и не к откровенному сочинению подходящей биографии, ведь к существенной ее корректировке. Краевед Митёк Малаков отметил, что-нибудь «…Видимо, в эмиграции ему желательно выглядеть более родовитым, богатым, и сим можно объяснить совместность воспоминаний с упрямыми фактами…»

Родители Сержа Лифаря, что по отцовской, в такой мере и по материнской очерк, были украинцами, принадлежали к крестьянской прослойке.

Рой отца Михаила Яковлевича Лифаря происходила с села Большая Мотовиловка Васильковского уезда Киевской губернии. Документальных свидетельств того, какими судьбами Лифари принадлежали к казакам, все еще не найдены, а вполне возможно, что-нибудь предки Сержа Лифаря часом-то воевали в Войске Запорожском.

Мама Сергея Лифаря, Собор Васильевна Лифарь (в девичестве Марченко) происходила изо крестьянской семьи с с. Македоны Каневского уезда Киевской губернии. Ее священник, Василий Дмитриевич Марченко, оно и принадлежал к крестьянам, аэрозоль стать богатым землевладельцем. Имел предостаточно земли, занимался разведением племенных лошадей и крупного рогатого скота. Спустя некоторое время это позволило ему телосложение владельцем пятиэтажного под своей смоковницей в Киеве по улице Ирининской, 3-а. В этом доме бери втором этаже в квартире №7 разместилась близкие Лифарей. В семье росло четверо детей – малолеток и трое мальчиков. Серёня был третьим в детстве.

Потом пришла бунт, годы национально-освободительной борьбы – деда символически не расстреляли большевики, а бабушку – Марию Васильевну – беспредельно убили грабители. У себя был реквизирован и передан в добро жилого кооператива. Так-таки квартиру Лифарям и старый и малый же оставили. Как один человек с ними проживали небольшую толику родственников из Ахинейский Мотовиловки, которых они приютили в страшные эра раскулачивания и коллективизации.

Матка Сергея Лифаря скончалась в мае 1933 г. ото сыпного тифа. Ей неважный (=маловажный) исполнилось и 60 планирование. Отец (лесничий ровно по специальности) во наши дни германо-советской войны оставался в Киеве. А там войны работал в Ботаническом саду Ин УССР. Скончался 14 декабря 1947 лета. Похоронен рядом со своей женой сверху Байковом кладбище Киева в двух шагах от Вознесенской церкви.

Закачаешься Францию ​​– с подачи Иран, или Точь в точь чекисты шпионов в Мотовиловке искали

21 октября 1932 годы младший брат Сергея Лифаря Ледя, военный летчик, совершил успешное убегание из Советского Союза в Мешхед – иранский (иранский) город, а оттоле во Францию. Долженствует заметить, что из-за Иран, граница которого с Совок составляла почти 2500 км, убегало избыток советских перебежчиков, начиная сызнова с конца 20-х годов и заканчивая 70-ми. Вотан из первых случаев – драпак помощника Сталина Бориса Бажанова в 1928 году, а Вотан из последних, на волоске не приведший к военному вторжению Советское государство в Иран – угонка самолета Валентином Зосимовым в 1973-м. В конце 20-х — начале 30-х годов Мешхед был базой различных белоэмигрантских организаций, близко сотрудничавших с британской разведкой. К тому же того, там боевито действовала и советская резидентура. Почему место было очень интересное, и о книга, что Леонид Лифарь в один прекрасный день октябрьским днем пришел в британское представительство и предложил свои служба, в ноябре уже знали в Киеве.

Вслед за семью Лифарей запоем (пить же взялся специфический отдел ОГПУ. Одновременно же были «приняты планы к их агентурному обслуживанию», так есть, подключены доносчики, находившиеся в каждом доме города. Уж 25 ноября 1932 возраст было заведено обязанности. Правда, усложнял увраж чекистов тот безо всяких, что Лифари капля с кем общались. «Вопреки на принятые нами планы по разработке проживающих в Киеве родных Лифарей, впредь до сих пор далеко не удается найти агентурного подхода, объясняется сие тем, что родные Лифаря ни с кем безграмотный общаются, ведут отъединенный образ жизни», – жаловались в ОГПУ.

Чекисты проверили вовсе всех соседей и родственников Лифаря. Примем, вызвали их родственника Пономаренко Кузьму Марковича, уроженца Мотовиловки, проживавшего в одном доме с Лифарями держи Ирининской. Мужчину запугивали, да ничего интересного с него так и отнюдь не услышали. Скорее всего делов, Кузьма Пономаренко, впору и любил выпить (об этом в свою очередь знали в «органах») «закосил почти дурачка», и кончено успешно – ему поверили. Милиционер, проводивший допрос, написал: «Получи и распишись вербовку не сделай так» (его единаче и доносчиком хотели свершить), «стал сумасшествовать и плакать, что некто человек темный, непросвещенный, и может быть не более полезен своим трудом в соответствии с своей специальности» (возлюбленный работал в депо "Каменные Горы-Пассажирский"). Вышка чекистская инстанция указала: «Дегенерационный тип, больной и малопонятный человек; от его вербовки уклониться». Более того, представители карательных органов съездили в Большую Мотовиловку, проверили и со временем всех родственников Лифарей – подозревали, почему французские шпионы могут найти связи с мотовиловцами. И сие, заметьте, в голодоморные годы.

В Отраслевом архиве СБУ середи тысяч других дел и в настоящее время хранится агентурное битва 1934 года почти названием «Артисты». Название – «запошивочный шпионаж». В ней – о фолиант, как киевские чекисты говорить на ветер ловили в Киеве и Мотовиловке шпионов. Единственное утешение, будто в результате этой ловли отставной козы барабанщик не был расстрелян.

Черная фантом нацистского солнца славы

Лифарь был парижской звездой. Газеты извещали о каждом его шаге, каждом слове и каждом движении. Возлюбленный был одной изо центральных фигур светской жизни Парижа. Си было до войны, скажем осталось и после гитлеровской оккупации французской столицы.

Канатоходец вполне осознанно есть ставку на состязание с оккупационными властями. Не похоже что ли он задумывался о человеконенавистнической политике нацистов. Еще бы разве он видел ее? Ему нужны были порядочно вещей, без которых некто не представлял своей жизни: место – танец – и мнение – аплодисменты, лавры. Он просто телесно не мог быть «скромным», а до этого часа, равно как и Жан Кокто (содруженик и соавтор), не был способным тщательно выбирать себя друзей.

Во миг гитлеровской оккупации (столица продолжал быть культурной «витриной Европы» – не больше и не меньше тем, чем хотел рисовать Гитлер. В городе проживало и творило масса художников – писателей, актеров, художников, философов. С те жил не в какой-нибудь месяц фанатично преданный нацизму Селин. Тама писали музыку Оливье Мессиан и Франсис Пуленк. Творил Майоль. Рисовали приманка шедевры Пикассо и Матисс. Все-таки, труд на сцене постоянно же имеет свою специфику.

Торжественно понимать, что в (видах нацистов Серж Лифарь был в балете безукоризненно тем же, кем Вагнер в музыке, река Ницше в философии. У него был ни (чуточки мифический статус. Немцы восхищались и его танцем, и его постановками. Насыпанный Лифарем французский неоклассический балет – утонченное комплекс академизма и умеренного модернизма – являлся с целью них эталоном танца. Зато бундесовский балет был заклеймен с-за его тяготения к экспрессионизму. Сие как сравнивать, пример, полотна Пуссена, условное «Страна Флоры», с рисунками Оскара Кокошки или — или Эгона Шиле – последние в (видах национал-социалистов определенно принадлежали к «дегенеративному» искусству. Любителем балета (к тому но классического) был невзирая на весьма сумасбродный вкус и Герман Геринг.

Раз в год по обещанию, два, три, alias Подсчитать все ошибки

Часа) Лифарь наслаждался славой, и старый и малый его, как на днях сказали бы, «зашквары» тщательно собирались и подсчитывались. Давно поры до времени. К примеру сказать, Лифарь поздравил Германию по прошествии захвата Киева – сие была телеграмма с 25 сентября 1941 лета. Переписывался с Геббельсом, с которым впервинку встретился в оккупированном Париже. 23 июня 1940 годы показывал Оперу Гитлеру.

Вопреки на то, а гитлеровцы признавали полный талант Лифаря, они тщательно проверяли, как не бывало ли у него еврейских корней. Лифарь отмечал, чисто он «шовинистский» и оправдывался. Написал порядочно газетных глупостей, что такое? вроде бы еврейская возделывание несовместима с арийской.

Заработок у Лифаря была одной изо самых высоких в Париже – 39 000 франков. И некто, считая, что заслуживает опять большего, просил подвысить ее до 59 000… Рабочая сила сцены, которых десятками беспощадно выбрасывали с работы, ненавидели Лифаря. Осуществимо, его бы и убили, да немцы выдали ему мало-: неграмотный только ночной пропуск, да и разрешение на танк, и он носил с из себя браунинг, хотя и бог весть, умел ли спирт им так а умело пользоваться, не хуже кого собственными ногами.

Лифарь мало-: неграмотный раз выступал в немецком посольстве, дружил с послом Германии Отто Абецем, отвечавшим следовать первые антисемитские мероприятия в оккупированной зоне.

В марте 1944 г. некто совершил гастрольный круг по Швейцарии и Италии, образованный посольством Германии, какими судьбами было чем-ведь экстраординарным – оно сим никогда не занималось. Целое это имело целью оттенить – французская цивилизация при немецкой оккупации процветает – так есть лило воду возьми мельницу немецкой пропаганды. Насколько хватает глаз был триумфальный шаг вперед, и Лифарь радовался. 23 июля 1943 г. состоялась показ «Сюиты в белом». Бессюжетная «Партита» и поныне остается одним изо лучших балетов Сержа Лифаря и крошечку ли не вершиной только (лишь) его творчества. Была всё ещё масса других, в виде бы мельчайших фактов, которые, тем безлюдный (=малолюдный) менее, тщательно собирались и далее были предъявлены Лифарю вот время суда надо ним.

Послевоенный полоса: реабилитирован, но безграмотный прощен

После освобождения Парижа Лифаря в один присест же уволили изо Оперы – возлюбленный стал изгнанником, парией, однако благодаря многочисленным поклонникам таланта, а и влиятельным знакомым, ему посчастливилось избежать смертного приговора, а п вернуться на сцену Аристократ-Опера.

Левая отклик рисовала на Лифаре злые карикатуры, к тому а довольно гомофобные. На первый взгляд он нашел угол в Монте-Карло, идеже возглавил местный балет. Же о прежнем успехе не грех было забыть. Его освистали в Королевском балете Лондона, идеже он выступал 24 июня 1946 годы. Во время гастролей в 1948 году сообразно США тоже столкнулся с протестами. С ним отказывались сидеть работники сцены. Они безграмотный могли простить Лифарю, словно один из них, Жан Полдень, коммунист, профсоюзный деятель, погиб в апреле 1942 годы в Биркенау. И Лифарь по всем вероятностям бы довольно что пнем об сосну к этому отнесся. Да молодые танцовщики, которым спирт был учителем, наставником, его поддерживали. Они отказывались минуя него танцевать, становились в его защиту. И сие было для него утешением.

В 1956 году Серж Лифарь во всех отношениях простился со сценой. Все-таки, танцевать продолжал раньше 1969 года. Посему вдохновенно занимался хореографическим институтом Оперы и Университетом танца. В 1967 году ставил хореографию закачаешься время торжественной коронации в Тегеране шахиншаха Мохаммеда Реза Пахлави. (само собой) разумеется, «персидская» материя, совершенно неожиданно, с начала вынырнула в жизни Сержа Лифаря.

Его брательник Леонид – беглый из Советского Союза, был компактно связан с русским белоэмигрантским движением, а как и с армией генерала Власова. Умереть и не встать французском досье получай Леонида говорится, что же он «страстный антикоммунист». Следовать Леонидом Лифарем французская дефензива наблюдала до 1958-го, а по (по грибы) Сержем Лифарем – поперед 1960 года.

Медленное повторение домой

Несмотря бери успех и славу, ему завсегда не хватало оваций. Их кто (всё было мало. Симпатия мечтал станцевать в сцене Киевской оперы. Мечтал об овациях в родном городе. А воплотить мечту в оживление ему не посчастливилось. В Киеве он побывал в 1961 лещадь чужой фамилией. Навестил могилы родителей. Починок его детства и юности, кой он обожал задолго. Ant. с последних дней, изменился… Неизменным оставался ну? что Днепр.

Досадно, так фундаментальной, подробной, четыре изданной, с роскошными фотографиями, многочисленными примечаниями и библиографией, украинской биографии звезды мирового балета ХХ века Сержа Лифаря у нас несть. Биографии, где дозволено было бы разгадать не сентиментальные сомнительные истории, а серьезное обследование жизни и творчества артиста. В частности, и о его отношениях с известнейшими тогдашними художниками – Пикассо, Полем Валери, Жаном Кокто и многими другими, а вот и все и о периоде его сотрудничества с нацистским оккупационным режимом в Париже. Часа) имеем разве будто «Золоту туфельку Сержа Лифаря» – мини-скульптуру арт-проекта «Шукай!», установленную нате стене одной с старейших киевских гостиниц. И сие тоже хорошо, как ни говори напоминает о незримом присутствии гения танца в этом городе.

Мася Назаренко, Киев